Каталог упаковки: пищевая, непищевая и промышленная.

Электроэнергетика остаётся одной из важнейших отраслей для нашей страны. На её состояние наложил свой отпечаток финансовый кризис, который повлиял на снижение объёмов производства электроэнергии. Ситуация на Среднем Урале ещё не такая удручающая: здесь расположены одни из крупнейших российских станций – Рефтинская ГРЭС и Белоярская АЭС. Правда, там далеко не всё так гладко. В этой плоскости не остаются незамеченными проблемы энергетического оборудования, износ которого на многих предприятиях очевиден, но денежный вопрос не даёт решить эти проблемы в полной мере. Уральские поставщики энергетического оборудования зачастую находятся в уязвимом положении: им есть, что предложить, но и цены подходят не всем, поэтому часто отсутствует баланс спрос-предложение. В этой ситуации зарубежные компании активно продвигают своё инновационное оборудование для энергетики на уральский рынок.
Энергетическое оборудование и энергетика на Урале в январе-феврале 2017 года

Аккумулятор – это, можно сказать, сердце любого механизма, без него он не будет работать, поэтому товар этот востребован всегда и везде. Мир аккумуляторов многообразен: автомобили, телефоны, бытовая техника, электрические приборы. Сейчас производители техники зачастую производят и аккумуляторы к приборам, чтобы не снижать спрос на технику. Если остановиться на автомобильных аккумуляторах, то здесь жителям Урала есть, из чего выбирать. Это и китайские аккумуляторы, и аккумуляторы производства стран СНГ, самыми популярными марками аккумуляторов считаются «Topla» и «Tubor». Также хорошо развито производство аккумуляторов у «Toyota» и «Nissan».
Аккумуляторы всех видов на Урале, декабрь 2016 года

Финансовый кризис практически никак не отразился на покупках для детей, уральцы не желают экономить на детях, это относится и к младенцам, и к детям постарше, и к подросткам. Последние доставляют немало хлопот своим родителям, стремясь поскорее вырасти, но родители всё равно тратят немало средств, чтобы их чадо было одето, обуто, получало хорошее образование. В Свердловской области в декабре родители атакуют магазины одежды обуви, книжные магазины, магазины электроники, подбирая новогодние подарки сыновьям и дочерям. Особо продвинутые родители делают покупки с помощью интернет-сервисов. А некоторые жители Урала уверены, что лучший отдых в новогодние каникулы для них и для ребёнка будет, если отправить его за пределы региона.
Товары и услуги для подростков на Урале в декабре 2016 года

В осенний сезон начинается обострение хронических заболеваний, возникает опасность подхватить простуду, да и нынешняя осень пока не балует уральцев теплом. Предусмотрительные жители области ещё в начале месяца записались в спортивные залы, фитнес-клубы, а своих детей отправили в секции, чтобы не только поддерживать иммунитет, но и развивать силу, ловкость и выносливость. Тем, кто предпочитает заниматься в домашних условиях, магазины предлагают широкий ассортимент специальных товаров для занятий спортом.
Спорт и здоровье на Урале, осень 2016 года

Без офисной техники невозможно представить ни одно современное предприятие. Мобильные телефоны, планшеты, ноутбуки позволяют дистанционно решать рабочие вопросы и не скучать в поездках. Ремонт и обслуживание цифровой техники осуществляют квалифицированные специалисты.
Цифровая мобильная и офисная техника, расходники и канцтовары на Урале в первый квартал 2016 года

Современные технологии связи пользуются спросом в Алапаевске. Юные жители города посещают спортивные секции. За качеством жизни горожан следят государственные службы.
Алапаевск весной 2016 года

Весной растет спрос на отделочные материалы бытового и промышленного назначения. Новинки кинопроката демонстрируют в кинотеатрах. Серьезная и развлекательная литература представлена в книжных магазинах.
От Екатеринбурга до Волчанска - дела и развлечения на Урале в марте 2016 года

Рынок автомобильных аккумуляторов на Урале интересен, так как существует спрос на аккумуляторы для суровых условий близкого Северного Урала и особенную комбинацию марок автомобилей для поездок по городу, среди них есть немало мощных машин, да и мода на автозвук создаёт потребность в надёжных аккумуляторах стабильно работающих в любое время года. В магазинах электроники можно приобрести аккумуляторы на замену и внешние аккумуляторы, для беспроблемной работы смартфонов и планшетов в течение рабочего дня. Мощные аккумуляторы обеспечивают работу устройств бесперебойного питания.
Аккумуляторы оптом и в розницу на Урале, ассортимент предложения организаций в январе-марте 2016 года

Подключение к Интернет и услугам телефонной связи оказалось востребовано в начале весны. Оптом и в розницу продают товары для мужских и женских хобби. Пользуются популярностью детали и оборудование производства уральских заводов.
Востребованные услуги и товары начала весны 2016 года на Урале

В рабочем поселке Пышма производят различные изделия из металла, дерева, камня. Предприятия пищевой промышленности обеспечивают поселок продуктами. Учреждения культуры и образования доступны жителям поселка.
Пышма в январе-феврале 2016 года - жизнь города

Спортивные занятия для детей и взрослых предлагают клубы, центры и школы. На тренажерах можно заниматься как дома, так и в спортзале. Инвентарь для любых видов спорта представлен в Екатеринбурге.
Спортивные центры и школы, оздоровление и спорт - оборудование, услуги, товары на Урале в январе-феврале 2016 года

Товары бытового и промышленного назначения местных предприятий и поставщиков из других регионов широко представлены в Алапаевске. Предлагаются услуги профессионального и дополнительного образования. Спросом пользуются услуги телефонии, доступа в интернет, пассажирских и грузовых перевозок.
Алапаевск в декабре 2015 - январе 2016, товары и услуги

Производственные предприятия Арамиля выпускают различные изделия из полимеров и другую продукцию. Широко представлены услуги авторемонта и продажи автозапчастей. Учебные заведения города обучают востребованным специальностям.
Арамиль в ноябре-декабре 2015 года, государственные и частные услуги населению, производство и торговля

Упаковка для пищевых и промышленных товаров, с логотипом и без оказалась востребована в августе и сентябре на Урале. Есть спрос на подарочную упаковку. Ряд предприятий оказывают услуги упаковки при переезде, фасовки и упаковки товаров для их дальнейшей продажи.
Упаковка на Урале в августе-сентябре 2015 года

Как изменить данные в iural.ru, если произошла смена сайта?
В течение 10 лет, что размещена информация в каталоге iural.ru, произошли изменения в ней. Изменилос…

Инновационный завод, построенный екатеринбургским бизнесменом Алексеем Гончаровым совместно с госкорпорацией Роснано, подняли на знамена нанотехнологий еще при президенте Медведеве. В 2011 году Дмитрий Анатольевич лично , а Роснано на уральском предприятии, заточенном на выпуск упаковки по мировым стандартам.

Сообщали, в частности, что «Уралпластик Н» производит усиленные нанокомпозитами полимеры, годные для упаковки всего на свете: от молока до взрывчатки. Их выпуск наладили на промплощадке в Арамиле, куда во имя инноваций завод «Уралпластик» (тогда еще без приставки «Н») . Инвестиции в проект составили больше 2 млрд рублей. Около половины внесла Роснано.

В 2012 году предприятие заработало в полную силу. И всё. Тишина. Журналистов на завод не пускали. А старший акционер «Уралпластик Н» - г-н Гончаров отказывался от подробных интервью и вообще всячески оберегал технологию. И только теперь пустил нас в цеха, согласился ответить на все вопросы.

Вы строили и запускали «Уралпластик» в строгой секретности: отказывались от интервью, не раскрывали деталей. Зачем? Чтобы технологию не украли?
- Конечно. Вокруг очень много желающих ничего не придумывать, а просто подтянуть у соседа. Чтобы этого не допустить, мы достаточно серьезно наработки укрывали. И даже сегодня я вам покажу не все. В главный цех - туда, где все инновации и нанотехнологии, - не пущу. Потому что конкуренты не дремлют. Но, надо отметить, в итоге мы реализовали только процентов десять от задуманного.

- Почему?
- Сейчас объясню. Когда, к примеру, в западной стране государство задумывает поддержать новый высокотехнологичный проект, оно готово ждать окупаемости лет 9–10. Минимум. А вообще, и 20–30 лет готово подождать. В России все не так. Отдачу ждут сразу. Построил завод? Молодец! Давай прибыль. И деньги, которые наше государство вкачивает в венчурные фонды, очень дорогие: их дают под 15% годовых. То есть завод должен как супермаркет работать. На инновации, на развитие - ноль времени, ноль денег.
А инновационное предприятие - это не супермаркет. Вы понимаете, ноу-хау в лаборатории и ноу-хау в промышленности - это разные вещи. Ты не можешь то, что ты создал в пробирке, сразу же тиражировать в производстве. Поэтому, как правило, из всех своих разработок научные институты внедряют на практике, дай бог, 1–2%. А все остальное остается на столах, в лабораториях, в пробирках.

- В чем ваше ноу-хау?
- Ноу-хау в том, что наша пленка придает упаковке высокобарьерные свойства. Это полная защита продукта от проникновения кислорода. Как фольга. Но упаковка с фольгой - это, во-первых, дорого. А во-вторых, ее потом не утилизируешь. Видели обычную коробку из-под сока, например? Там ведь несколько слоев разных материалов склеены между собой: и бумага, и фольга, и пленка. Как ее во вторичную переработку отправлять? Никак. А это уже экологическое захламление территории.

- И вы сделали пленки, позволяющие обходиться без фольги?
- Да. Сейчас идет такой мировой тренд: для сохранения масла, мяса, колбасы, рыбы, готовых полуфабрикатов фольгу уже не используют. Предпочитают пленку.

- Кто ваши клиенты? Поразите нас какими-нибудь мировыми брендами.
- Легко! Мы работаем с Nestlé, с Procter & Gamble, с Henkel… да со всеми работаем! У нас 300 клиентов. Всех не перечислишь.

- А в чем «нано»?
- Попробую объяснить грубо, для обывателя. Полимер представляет собой такую как бы дырявую структуру, через которую, собственно, и проникают жиры, кислород, углекислый газ и так далее. И для того чтобы этот полимер стал как фольга, ничего не пропускал, вот эти пространства надо чем-то забить. Мы берем так называемые нанофиллеры - очень мелкодисперсный такой порошок. И «вдалбливаем» его в полимер на специальном оборудовании. На выходе получаем пленку с максимально низкими показателями газопроницаемости и с максимальной устойчивостью к жирам.

- То есть, главная инновация - этот тот самый филлер, наполнитель?
- Да. Совершенно верно.

- А его вы придумали?
- Мы его не придумали. Его придумали до нас. Так вышло, что инновации в нефтехимии зарождаются в основном в Америке. «Законодатели мод» отрасли находятся там. Не знаю, почему так вышло. Видимо, у них получилось создать условия, в которых человеку лучше думается.

Кроме того, там у каждого изобретателя - множество потенциальных потребителей, огромное количество средних и мелких компаний, которые, в отличие от монстров-гигантов, готовы быстро внедрять новинки. Это как кот и слон. Коту пнешь под зад - он тут же быстро-быстро побежит. А слона попробуй пни. Там еще дотянуться надо.

Потому изобретателям нужны такие вот мелкие коты. И в Америке их много: за каждым углом сидит ремесленник и что-то делает. У нас, к сожалению, не так.

В общем, мы взяли иностранную разработку. Но планировали дальше ее развивать. По проекту здесь должны были стоять большие мельницы, в которых мы бы сырье доводили до определенной дисперсности, в этих же мельницах вдалбливали в полимеры, а потом дальше еще там экструзия и прочее, прочее.

Мы это не смогли профинансировать. На это денег уже не было. Жаль. Это наука более высокого класса. Но, повторюсь, государство не готово вкладываться в «длинные проекты».

- Проект вы запускали совместно с Роснано…
- Да. Они нам дали очень дорогие деньги. Подход у них такой: вошел в бизнес - тут же выскакивай. Но так ведь не должен работать стартапер, призванный создавать новые отрасли, рынки. Никто не думает о том, что надо рынок развить, надо его сформировать, надо компании раскачать, надо обучить персонал, в конце концов.

- Работают, как обычный банк?
- Как инвестиционный фонд. Единственная разница в том, что они специализируются на развитии нанотехнологических проектов. Они нам дали 500 млн. Взамен взяли 48% в компании. А я стал мажоритарным акционером.

- И завод вы построили на эти деньги?
- Нет, конечно. Я вложил очень много денег своих. Огромное количество денег.

- Как будете отдавать государству его деньги? Они же чего-то ждут от вас.
- Их интерес - в продаже своего пакета акций. В выходе из бизнеса.

А вы рассчитывали на то, что будет дополнительное финансирование? Думали, что будете вместе продолжать, развивать производство дальше?
- Я рассчитывал на больший объем инвестиций в науку и на более фундаментальное развитие этого направления, на поддержку с точки зрения налогообложения, каких-то дополнительных протекционных санкций против наших западных конкурентов.

- Ну коль скоро ваш акционер - государство, оно в этом должно быть заинтересовано.
- Ну конечно! И все партнеры Роснано ожидают такого лоббирования со стороны государства.

- У вас был план построить в России еще несколько таких же заводов. Так?
- Не везде. И не сразу. Задача была - развив предприятие здесь, использовать его как научную базу. Создать материалы, которые можно тиражировать. И тогда уже определенные виды производства выделять и ставить в других географических точках - поближе к потребителю. В том числе начинать экспансию за рубеж.

- И что теперь? План провалился?
- Ну, скажем так, весь этот план стоит не три копейки. Нужны абсолютно другие деньги, абсолютно другая поддержка со стороны государства. И совсем другой подход нашего партнера. Дело, как всегда, очень хорошее, очень правильно задуманное. Но изначально, видимо, мы не до конца отдавали себе отчет в том, где мы находимся и где находится наша страна по отношению к миру. Технологически, инфраструктурно, с точки зрения потребителей - и так далее. Потому что в отрыве от страны - вот просто взяв нанотехнологию и создав продукт, ничего не добьешься. Кто покупать-то будет? Кому это надо? Кто в этом заинтересован?
Оказалось, что на сегодняшний день местных компаний, заинтересованных в покупке нашей продукции, очень мало. Просто мизерное количество. А основной рынок у нас держат мультинациональные, транснациональные компании.

- То есть экспансию вы свернули, потому что сбыта нет…
- Не только. Свернул, потому что в стране должны появиться длинные дешевые деньги и льготы по налогам для российских предприятий, готовых развиваться. Это я уже не о себе даже. Моим потребителям ведь нужно так же расти в техническом плане. Они ведь в тех же условиях: купил станочек какой-нибудь и сиди жди, когда он отработает или не отработает вложенные средства. Многие бизнесмены устают от этого: от постоянного стресса, риска, от давления банковских процентов, налоговых проверок и т.д.

Но вы же работаете с мультинациональными компаниями. Почему вы так остро нуждаетесь в заказах от российского производителя, если уже поставляете свою продукцию мировым гигантам? Неужели объемов не хватает?
- Дело не в объемах, а в гарантиях стабильности. У любой международной компании есть историческая родина. И она всегда будет помогать своему, местному производителю - нашему конкуренту. Это нас они отжимают: снижают цены по максимуму. А своему родному контрагенту готовы отдавать заказы и платить за них на 30–40% больше, чем нам. Почему? Потому что он - свой. Потому что это инвестиции в экономику родной страны. И это правильно. Деньги - в семью.

У вас были все шансы стать предпринимателем-флагманом, который показательно при помощи Роснано сделал высокотехнологический продукт. Почему вас не подняли на знамена?
- А почему Тимур Горяев продал «Калину» и уехал? Может, потому, что никто к нему оттуда сверху не пришел и не сказал: «Тимур, давай-ка твою «Калину» в масштабах страны построим. Вот что тебе для этого надо?»

- Ваш завод открывал Дмитрий Медведев, а проект рос под покровительством Анатолия Чубайса…
- Так у Анатолия Борисовича много таких, как я. Он человек глобальный. Глобально-стратегический. Он-то мыслит не конкретным предприятием, а в целом отраслью. Не могу за него отвечать. Ему виднее.

Но ему же надо отчитываться! «Мы построили 25 предприятий в этом году. Вот таких классных. Посмотрите: «Уралпластик», например».
- А дальше что делать с этим «Уралпластиком»? Понимаете, дело в том, что, если «Уралпластик» доводить до ума, надо дальше двигаться. Надо искать какие-то резервы, ресурсы, чтобы предприятие имело возможность накопить жир, развиться, в науку как положено вложиться. Это всё фундаментальные достаточно вещи. Не бывает с нуля - раз и как хотелось.

- Значит, скоро в Лондон?
- Что я буду делать в этом вашем Лондоне?

- А здесь что?
- Мы сейчас развиваем другое направление. Недавно построили завод вспененных материалов в Калуге. Это шумо-, теплоизоляция, упаковка различная. Мы упаковываем LG, Samsung, Hewlett-Packard, наш материал идет на конвейер .

- На свои деньги построили?
- Нет, совместно с венчурным фондом . Они - понятные партнеры. Вложили деньги, получили контрольный пакет в компании.

- Но ВТБ-то уж точно - обычный банк.
- Не банк, а фонд прямых инвестиций. Он не занимается лоббированием на государственном уровне. И я от него этого и не жду.

- И что вас не устраивает?
- А меня разве что-то не устраивает? Все меня устраивает.

Как сделать тончайшую пленку еще тоньше, но при этом прочнее и дешевле? Как на этом заработать и как это работает, рассказывает руководитель предприятия «Уралпластик» Алексей Гончаров.

ВЕДУЩАЯ: В чем заключается секрет успеха в инновационном бизнесе? Наша программа о людях, которые знают точный ответ на этот вопрос. Вместе с ними мы попытаемся вывести идеальную формулу бизнеса. Сегодня встретимся с человеком, который умеет делать и без того тончайшую пленку еще тоньше. При этом она становится прочнее, дешевле, и что самое главное — продукты в ней хранятся намного дольше даже без добавления консервантов. Как это работает и как на этом заработать — узнаем у Алексея Гончарова — руководителя предприятия «Уралпластик».

КОРР.: Бренд «Уралпластик» гремел на всю страну еще в советские годы. Предприятие в Екатеринбурге сначала производило пластмассы для обороной промышленности, а затем полиэтиленовые и полиамидные пленки. Но к началу второго тысячелетия компания не смогла перестроиться на рельсы рыночных отношений — влезла в долги и оказалась на грани банкротства. Спасла «Уралпластик» удачная сделка. В 2000-ом предприятие купил Алексей Гончаров.

ВЕДУЩАЯ: «Уралпластик» — предприятие с довольно большой историей, еще во время Великой Отечественной войны оно было открыто?

Алексей ГОНЧАРОВ, генеральный директор ЗАО «Уралпластик-Н»: Да, у нас предприятие оно было открыто в 41-ом году, точнее не открыто, а перевезено из Санкт-Петербурга.

ВЕДУЩАЯ: То есть опыт был огромный, но вам оно фактически досталось полумертвым, потому что там гигантские долги были.

Алексей ГОНЧАРОВ: Да, этот опыт он на самом деле особо нам не пригодился, который был у предприятия, потому что, во-первых, да, были гигантские долги, уже устарел технический и технологический персонал, уже устарел.

КОРР.: Но Гончарова это не смутило. Он помог предприятию преодолеть кризис и наладил выпуск упаковки, которой сегодня пользуются десятки российских производителей продуктов питания. А недавно компания предложила рынку совершенно новый материал — пленки с нанодобавками.

ВЕДУЩАЯ: Как вообще пришла идея? Почему решили заниматься такой высокотехнологичной упаковкой?

Алексей ГОНЧАРОВ: Давным-давно люди озадачены — каким же образом донести продукт до конечного потребителя без того, чтобы изменились его свойства, он испортился, еще что-то произошло с продуктов. Поэтому все думают — как это сделать. Но при этом существуют ограничения ценовые, когда можно, конечно, придумать сверхупаковку. Но если она будет стоить как кусок золото, то это никому не интересно. Поэтому, конечно, модификация существующих полимеров — это та самая идея, великая идея, которой сегодня занимаются все европейские страны.

КОРР.: Идея улучшать свойства упаковочных материалов с помощью наночастиц появилась не случайно. Заниматься нанотехнологиями Гончаров начал еще 15 лет назад, работая в научно-исследовательском институте. В компании «Уралпластик» бизнесмен создал собственные Arena di или просто исследовательский центр, в котором разработали пленку нового типа.

Константин ДЕМЕТРИУ, управляющий директор РОСНАНО: Алексей Гончаров — это такой генератор идей. Когда с ним общаешься, постоянно понимаешь, что у него разные бизнес-идеи, он занимался разными бизнесами. И в упаковке он нашел себя. Он нашел ту нишу на рынке, он нашел предприятие. И он создал очень эффективно работающую компанию.

КОРР.: Вместе с компанией РОСНАНО Алексей Гончаров строит под Екатеринбургом завод, где уже в этом году начнет выпускать упаковку нового типа. В проект будет вложено около 2,5 млрд рублей, из них около миллиарда рублей инвестирует РОСНАНО. Создатели производства надеются, что их продукция займет до четверти российского рынка высокобарьерных пленок.

ВЕДУЩАЯ: Как вообще относитесь к трудностям в работе?

Алексей ГОНЧАРОВ: Та система, которая выстроена в государстве, она не поддерживает в принципе развития никакого — ни малого, ни среднего бизнеса — ничего. Таможня на сегодняшний день, я считаю, наверно, главный враг развития у нас в стране, потому что завезти сырье — это полная проблема. Все это сырье облагается дополнительными пошлинами, хотя мы это сырье не производим в России совсем. И, естественно, мы подрываем всю конкурентоспособность поэтому. Иностранцы просто уже стреляются, когда им говоришь — в России покупают оборудование. Для них это просто стрельба, потому что два месяца они будут сидеть и рисовать бумаги. Запчасть просто не ввезти в страну.

ВЕДУЩАЯ: Логичный вопрос тогда — почему в России?

Алексей ГОНЧАРОВ: Потому что я живу в России, потому что я считаю, что это моя родина. И как бы, и здесь гигантские возможности. И почему мы должны из-за того, что есть недоброкачественные какие-то чиновники, почему мы должны бросать свою родину и убегать в Америку или еще куда-то?

КОРР.: Алексей Гончаров — один из тех людей, которых увлекает все новое. Кроме бизнеса у него немало других хобби. Одно из главных — мотоциклы. На двухколесном железном коне предприниматель не только путешествовал по Уралу, но и объездил Европу, Америку и Африку.

Алексей ГОНЧАРОВ: Мотоцикл, конечно, для меня это такая жизнь как бы другая. Мне она необходима постоянна. Я люблю играть в гольф. Я очень люблю горные лыжи. То есть я веду очень активный образ жизни.

ВЕДУЩАЯ: Вам действительно интересно все.

Алексей ГОНЧАРОВ: Все абсолютно.

ВЕДУЩАЯ: Если задуматься сейчас о будущем, вот, к примеру, как вы себе представляете как изменит нашу жизнь то, что вы сейчас производите, то, что, возможно, будете производить. Как изменит нашу жизнь лет через 20?

Алексей ГОНЧАРОВ: То, что я начну производить сегодня — это один из маленьких шагов, который должен привести к модернизации в целом всей страны. То есть потому что начиная производить высококлассные материалы, я вынужден это производить в условиях, которые приближены к европейским. Естественно, исходя из этого, 300-400 человек, которые у меня будут работать — это уже люди с измененной ментальностью. Их дети уже будут по-другому думать. Сам продукт, который мы сможем упаковывать и то, что мы можем предложить нашим клиентам, естественно, он за собой тоже потянет модернизацию пищевых предприятий. То есть у них появляются новые возможности производить такой продукт, такой продукт. Есть материал, в который они могут это упаковать.

ВЕДУЩАЯ: Последний традиционный вопрос: ваша формула бизнеса.

Алексей ГОНЧАРОВ: Моя формула бизнеса — это, наверно, внутренняя такая пружина амбициозная, которая постоянно меня подпихивает и говорит, что надо что-то сделать лучшее, что-то более амбициозное, что-то более интересное. То есть, ну, просто то, что меня толкает вперед. Я бы так сказал.

ВЕДУЩАЯ: Такова формула бизнеса Алексея Гончарова. Теперь вы тоже в курсе. До встречи!

Совместный девелоперский проект станет первым в Екатеринбурге, к строительству которого приступит крупнейший федеральный застройщик.

Бизнесмен Алексей Гончаров стоит на пороге огромного по масштабам Екатеринбурга девелоперского проекта — пройти окончательные согласования и получить первые разрешения на строительство планируется уже этим летом. Гончаров сам, на свои деньги привлекал к разработке проекта иностранные и столичные архитектурные бюро, сам занимался поиском партнера-строителя, который был бы близок ему по подходам к организации производства и бизнеса.

В итоге ему удалось привести в Екатеринбург, где много лет существовал исторически сложившийся пул местных застройщиков, федеральную группу компаний «ПИК». Эксперты ожидают, что, когда этот девелоперский гигант возьмет в городе еще две-три площадки, рынок серьезно вздрогнет. Известно, что переговоры о партнерстве уже идут, в частности, с компанией УГМК, чей девелоперский проект «Северная корона» на севере Екатеринбурга также готов стартовать в любой момент — первые разрешения на строительство уже выданы.

«Завокзальный» находится в первом поясе — практически в центре Екатеринбурга. Другой такой большой территории с подобным расположением в городе нет. Для сравнения: площадь центральной части города составляет порядка 1200 га, территория «Завокзального» — 300 га. В городе развиваются только две территории, сравнимые по масштабам, но они располагаются на периферии. Речь идет о жилых районах «Солнечный» компании «Форум-групп» (360 га) и «Академический» ГК «Кортрос» (1200 га — официально самая большая территория комплексного освоения в РФ).

Сейчас 300 гектаров будущего «Завокзального» представляют собой депрессивную, преимущественно складскую территорию, не обеспеченную ни качественной улично-дорожной сетью, ни другой инфраструктурой. Редевелопмент начинается с участка завода «Уралпластик», которым владеет Алексей Гончаров. Для того чтобы проект стал возможным, ему пришлось вынести отсюда производство, при этом удалось не просто сохранить предприятие, но и фактически дать ему новую жизнь.

Гончаров приобрел завод в 1999 году. «Предприятие работало на очень старых технологиях, и у него не было никакого будущего, — рассказывает Алексей Гончаров. — На нем висела огромная социальная инфраструктура — жилой фонд, который использовался для нужд сотрудников лишь на сотую долю, улицы и т.д. Все это вымывало из завода все деньги — такая политика убила тысячи предприятий по всей стране. И мне пришлось еще выложить огромные деньги за то, чтобы государство забрало на свой баланс все то, чем я не пользуюсь и что не приносит дохода моему бизнесу».

На заводе началось перевооружение, оптимизация штата, появились новые стандарты управления. Но в 2004 году пришла идея перенести завод на новую площадку. «Я в очередной раз посмотрел на эту территорию и понял, что она не должна быть промышленной, — вспоминает Алексей Гончаров. — У нее есть все для того, чтобы стать полноценным городским районом — со своими точками притяжения и грамотно продуманной структурой».

В партнерах появился не кто иной, как всемирная сеть «Ашан». На участке «Уралпластика» в эскизах появилась модель будущего микрорайона, который должен был стать драйвером редевелопмента всей огромной территории «Завокзального».

«Ашан» был готов полностью выступить инвестором этого проекта, но в основе его лежал большой торгово-развлекательный центр — очень интересный, необычный, — рассказывает Алексей Гончаров. — Над этим проектом работали турецкие, бельгийские архитекторы, и в итоге получился большой, качественный квартал с несколькими общественными зонами, где постоянно что-то происходило». Но через пару лет стратегия «Ашана» в России поменялась — компания перестала выступать соинвестором, а стала вкладываться исключительно в собственные проекты на своих участках».

Однако было уже очевидно, что завод надо строить заново, в новом месте. И к этому проекту Гончаров привлек уже другого партнера, не менее масштабного — «Роснано». Эти инвестиции позволили построить в пригороде Екатеринбурга завод экстра-класса по производству упаковки. Выведя завод на международный уровень качества, предприятие продали транснациональной корпорации Mondi — с прибылью из него вышли и «Роснано», и Алексей Гончаров. Последний при этом остался на консультационной должности на заводе.

«Я считаю, что это должно быть основным принципом бизнеса: если ты сделал какой-то хороший продукт и на него есть покупатель по хорошей цене — продай его, — объясняет Алексей Гончаров. — Так и произошло с заводом в Арамиле».

Мы привыкли к тому, что новые технологии создают либо по заказу больших компаний, либо на базе старых, еще советских научно-исследовательских институтов. Но мы не привыкли к тому, чтобы отдельный владелец средней компании строил свой бизнес на изобретениях новых технологий, — не принято так в России. Алексей Гончаров, владелец предприятия «Уралпластик-Н», напротив, всю свою коммерческую карьеру нанимает технологов, чтобы затем производить то, чего раньше на рынке не существовало.

Человек строит собственный завод. Большой завод — несколько цехов с новеньким оборудованием вовсю монтируются в пригороде Екатеринбурга. Делать здесь будут полимерную пленку. Сюжет не романтический, поскольку упаковка — не полет Гагарина на Марс и не поиск бозона Хиггса на Большом адронном коллайдере. Тем не менее человек, о котором идет речь, строит завод со своей командой, стараясь применить все современные знания в технологии и современной логистике.

До того он так же увлеченно делал термоклеевые порошки, перерабатывал металлургические отходы, шил одежду, торговал. Свою картину мира он формирует в ходе столкновения интересов своего дела и окружающей реальности. Очень мужской подход, надо сказать.

И, кстати, о романтике: один завод у него уже есть, и там японскую линию, ранее производившую пленку для космической промышленности, он как раз переоборудовал под производство упаковочной пленки. Потому что космической пленки стране нужно не очень много, а продукты пакуют каждый день.

Зовут человека Алексей Гончаров , он владелец обоих заводов и крайне редкого в нашей стране мировоззрения — предпринимательского. Мы разговаривали с Алексеем практически целый день — в офисе, на старом предприятии, в поездке по Екатеринбургу, на строящемся заводе. И все время было ощущение, что это не я беру у него интервью, а он сам хочет показать мне свою картину мира: он мгновенно переходил от частных вещей к обобщениям, а мне оставалось только записывать.

О деньгах из воздуха

— Я начинал полностью с нуля. Сначала текстиль. Шили все: одежду, шторы. На дому людей нанимал, потом ателье, потом даже большие швейные фабрики были. Продавали на рынках, с машин, через магазины. Это год 90-91-й.

В те годы были люди, которые что-то производили, но не умели продать. С другой стороны, был дефицит. И я видел, куда продать. Тогда минимальная доходность была 150%, что бы ты ни делал. А было и 1000%.

Ну, как это происходит… Сидишь за чашкой чая с человеком, он тебе говорит: «Есть интересное направление. Проблема — закупить и привезти такую-то ткань. Если получится, то сможем заработать 500%» . За материалом очередь на год вперед, к тому же производитель ткани монополист, и очень коррумпированный. А я подбирал такие варианты, по которым мы брали этот материал даже без денег.

Предприниматель может сделать деньги из воздуха, главное — уметь просчитывать миллион вариантов и рисков… Я шел сам и развивался без чьей-либо помощи.

Об образовании

— Для России институт — не путевка в жизнь. Я окончил институт по специальности «эко­номист-менеджер», но это неважно, для реальной жизни это образование неприменимо, применимо только системное мышление, которое воспитывается в институте. Мне больше родители дали: я воспитывался в среде инженеров, ученых, руководителей, и у меня семьей были поставлены границы, которых я не перешагиваю.

Плохо, наверное, другое: в своей жизни я проработал наемным сотрудником всего несколько месяцев, а лучше сначала поработать в системе, чтобы потом не изобретать велосипед. Я уже в самом начале зарабатывал хорошие деньги, но много и терял, ведь рынок — это не бочка с медом. Есть прибыль, но есть и потери. Если бы на тот момент был опыт или старшие товарищи, то еще быстрее бы шел и более выгодно распоряжался деньгами.

О личном шофере

— Я сам вожу. Не потому что люблю, а потому что не вижу в персональном водителе необходимости. У меня есть знакомый швейцарец, миллиардер, он тоже так считает. Не знаю, есть ли у него вообще служебная машина.

О мотивации

— Я себя не чувствую богатым человеком, и деньги не являются для меня главным интересом. Я человек любознательный и общительный, а информации вокруг море. У нас работала сотрудница, племянник которой занимался наукой. Основная тема была — создать микроорганизмы, перерабатывающие отходы жизнедеятельности человека. И я предложил ему: «Банду соберешь?»

Ну, и стали работать. Потом я увидел, что ученые не полностью загружены, начал подбрасывать им более приземленные темы. Тогда мы разработали полиамидный термоклеевой порошок для швейной промышленности, который завозился из Европы, и ряд конструкционных полиамидов для машиностроения. За год реализовали этот проект. Вот так я стал заниматься химической промышленностью. Бог протягивает руку, нужно хвататься.

Это была высокая химия — цеха, оборудование, в Прибалтике нашли институт, который сконструировал криогенные мельницы — делать мелкодисперсный порошок полиамида. Потом я измучил здесь всех, чтобы они довели до ума машину, — на «Уралмаше», в ОКБ «Новатор», на оптико-механическом заводе… Очень сложная была техника. А потом я всех прогнал, так как они, видимо, могут делать только ракеты, и я в ужасе был от того, как они их делают. Мы сами технологию доработали, и пока была в России текстильная промышленность, я, можно сказать, королем был. А потом наша страна решила, что вещи нужно из Китая и Турции завозить.

О рисках

— Наверное, я был одним из первых, кто начал завозить высокотехнологичное сырье для новых продуктов. И мы стали делать то, что нужно рынку, — упаковку. «Уралпластик» — старый завод, здесь корпуса еще с 41-го года. Н-да, все время ремонтировать нужно… В середине 90-х здесь были неплохие технологи. Но у них не было тех подходов, которые требовались рынку. Завод работал по инерции, делал сырье и так называемые товары народного потребления — тазики, игрушки, пленку для теплиц. Долги по зарплате и воровство — что можно, все на рынок тащили.

Завод принадлежал работникам, двум с половиной тысячам человек. Я скупил у них акции. Если бы не скупил, то не знаю, что было бы: их уже бандиты вместе с милиционерами стали рвать на части.

Скупать было трудно, в прямом смысле с риском для жизни. Либо я забирал предприятие и прекращал гонения на него, либо меня бы не было уже сейчас. Но у меня были профессиональные помощники: юристы, пиарщики, специалисты по ценным бумагам. Когда ты ввязываешься в такое, твои люди должны быть умнее тех, которые им противостоят.

О кредитах

— Я стал собственником, и мы реанимировали японскую линию, которую завод приобрел еще в перестройку и использовал для производства материалов для скафандров. И покупали оборудование — на свои деньги и венчурные деньги знакомых. Потому что на банковские кредитные ставки в те далекие 90-е и в начале 2000-х годов строить производст­венный бизнес было нереально, да и сегодня ставки от 10 до 18% считаю неподъемными для производства. Ведь бизнес в России в основном стоит на монопольных компаниях, а не на малом и среднем бизнесе, который и является потребителем всего нового.

Всего на оборудование пришлось потратить с десяток миллионов долларов. Кроме того, был жилой фонд, в котором на то время уже не жил ни один работник предприятия, и, чтобы избавиться от него, пришлось тоже отдать очень много денег государству. Вместо того чтобы инвестировать в производство, помимо налогов, я финансировал ремонты теплотрасс и прочую ерунду, не связанную с заводом.

О философии

— Когда я пришел на «Уралпластик», то пришлось бороться с массовым воровством и некомпетентностью. Я уже знал тогда, кто на что способен, все ведь строилось на единицах людей. Сейчас в среднем у нас сотрудник тысячу баксов зарабатывает в месяц. А бывает и две-три, все от них зависит.

Основная философия производства должна быть такой: на производстве нет людей. Люди должны быть только в сервисе: обучать, ремонт делать, в магазинах работать, в ресторанах, наукой прикладной заниматься, торговать, строить и в целом делать то, что делает основное население в мире. Если мы хотим иметь много качественных и дешевых товаров, все должно быть автоматизировано и работать без людей. Тогда будет гигантское предложение на рынке сервиса и услуг.

У нас же наоборот. Я вот сейчас завод строю, ничего ж купить здесь нельзя, все из-за границы везу, и качественных подрядных организаций нет, все по нескольку раз переделывают.

Посмотрите, в Шотландии бюджет государства на 60% состоит из услуг и сервисов, несмотря на то что они в море добывают нефть. Нефть, видимо, вредна для страны, потому что мышцы жиром зарастают.

Давайте посмотрим всю цепочку добавочной стоимости от нефти до конечного продукта: если баррель нефти стоит, допустим, 110 долларов, то на конце цепочки я покупаю полимерное сырье по полторы тысячи евро за килограмм, а краску — за 6-9 тысяч евро. Эта цепочка миллиарды стоит. И мозги, и отсутствие коррупции. Если есть коррупция, она эту цепочку разрушает.

Об азиатской ментальности

— Иногда забываешь, что у нас азиатская страна, — ставишь новую технологию, а рынок еще не готов. Люди очень консервативные, и это, конечно, на них же и отражается, так как производители боятся выводить на рынок новые и лучшие продукты. Ну и у нас, естественно, все самое современное порой получается ввести только через десять лет после Запада, так как потребитель не готов. Мне кажется, здесь очень важна просветительская роль государства.

В конкуренции у нас такой «китайский» менталитет. Никто не придумывает, а только смотрят, что у других хорошо идет. Как только мы запустились, такие предприятия стали открываться одно за другим, только неподалеку от нас открылось шесть таких предприятий. Человек открывает предприятие, думает: «Торговать буду в стопроцентном демпинге, подожду, пока умрут все конкуренты» . Это вот бизнес по-русски.

О полимерах

— Сама по себе упаковка мне неинтересна, просто в руки попалась. Мой интерес — создать компанию, которая не просто делает новые продукты, а формирует рынок, приближая Россию по технологиям к развитым мировым государствам.

Сейчас задача — сделать новое российское сырье на нефтехимии. Все современное технологичное сырье производится за границей, а мы хотим сделать свое. Что для этого нужно? Добавить какие-то вещества в состав полимеров — диоксид титана, наноглины, да много чего, до 50 компонентов. Добавка должна быть правильно подобрана, чтобы придать именно те свойства, которые нужны потребителю, уменьшая толщину, или добавляя барьерные свойства, или еще то, что хочет заказчик, чего невозможно добиться на обычном сырье, — это вот и есть нано­технологии. Мы можем сделать пленку на 20-30% тоньше, чем та, которая есть на рынке. Здесь и отходов в окружающую среду меньше, и сырья меньше. Плюс новые области применения.

Это только кажется, что все пленки одинаковые, — у них разная проницаемость для газов, для жиров, термостойкость, прочность… Взять хорошо известный полиэтилен: это решето, он дырявый для кислот, газов, жиров, химии. Есть тема, когда всеми нами любимые продукты упаковываются в материал, проницаемый для жиров. И вот жиры проникают в нее и вытягивают краску и клей внутрь продукта. Почему у нас продукты такие? Потому что их стараются напичкать химией, чтобы подольше сохранить, — химия дешевле, чем хорошая упаковка. Вообще, если разбираться в упаковке, можно определить, покупаете вы химию или полезный живой продукт.

О новых проектах

— Мы еще производим высококлассные шумотеплоизоляционные материалы. Сейчас они все больше и больше становятся популяр­ными, они экологичны и реально делают жизнь комфортнее. Производятся они на основе вспененного, разрешенного к контакту с пищей полиэтилена и полипропилена и также модифицируются нашими добавками. И в этом направлении у нас самая передовая в России команда.

С начала года мы уже производим наноматериалы, но на новом предприятии развернемся по полной! У нас научная группа — шесть человек. На аутсорсинг мы тоже кое-что отдаем, но когда нужно технологию разработать, отдать на аутсорсинг — все равно что выйти на площадь и прокричать, как я это делаю. Тем более что все уральские заводы, производящие упаковку, на сто процентов укомплектованы моими кадрами. Ну, пусть пользуются.

В нашем бизнесе нет серийного оборудования. Все уникально. Это работа наших ученых, финских, канадских, немецких. Мы даем техзадание, а потом производители делают по нашему заказу. Есть, конечно, вариант купить такой же экструдер, например, как у «Уралпластика». Тебе продадут, но без технологии ты получишь груду железа.

На новом заводе я ставлю ту технологию, которая должна быть. На старом месте я должен все снести для этого, а я не могу останавливать производство.

О «Роснано»

— Я считаю, что рождение «Роснано» — это просто крик души: «Давайте хоть что-то сделаем!» . Задумка очень хорошая — вытащить ту науку и те технологии, которые еще есть в стране. Да, их деньги сложные, их трудно получить, но это одна из немногих реальных возможностей для малого и среднего бизнеса найти финансирование на хай-тек-проект. Но «Роснано» — это не только деньги, это ресурсы для лоббирования на уровне государства, продвижения продукции, помощь в стандартизации и многое другое, необходимое для развития. Наш проект — 2,3 миллиарда рублей по общим инвестициям. Без «Роснано» я бы, наверное, не смог привлечь такие инвестиции. И важно, что это деньги для малого и среднего бизнеса. По миру ведь средний бизнес — до миллиарда долларов. Есть пример в США, когда компания с оборотом 30 миллиардов долларов была признана средним бизнесом, так как она не была монополистом и не определяла цены на рынке.

О таможне

— Законы, по которым работает наша таможня, сейчас являются главным тормозом в развитии российского бизнеса. Вот ввели нулевую пошлину для ввоза оборудования, но при этом обложили такими правилами, что иностранцы по два месяца рисуют бумажки, чтобы мне сюда оборудование привезти. И я ломаю голову. Запчасть стоит 50 долларов, а человек там две недели должен писать на нее бумажки. Это что за законы?

Мы покупаем краску по 10 евро за килограмм, она на спирте, и кому-то в голову пришло, что я из нее могу гнать водку и продавать. И вот нам поставляют специальную краску, заведомо дороже!

Львиная доля сырья, используемого в промышленности, ввозится из-за рубежа. Но при этом это сырье облагается огромными пошлинами. Причем во многих случаях готовую продукцию ввезти гораздо дешевле.

Нам мозги сейчас менять придется. Вот мы молодежь набираем, у многих уже испорчены взгляды чиновничьими заработками.

Я слышал, Медведев хочет сократить чиновников на сколько-то процентов, а в моем понимании нужно раз в десять сократить. Тогда к нам пойдут лучшие люди, предприниматели. Сейчас физически людей нет.

О пробках

— У нас в Екатеринбурге, даже если останутся три машины, они будут стоять в пробках: логистика и Россия — вещи несовместимые. Я решал вопрос логистической развязки вокруг своего предприятия, приглашал специалиста из Турции, который занимался этими вопросами во многих городах мира. Он четыре дня сидел с видеокамерами, а в резюме написал: неправильно отрегулированные светофоры, повороты не в том месте, неправильное количество полос, число парковок.

Вот вы говорите, что в Москве обязали у каждого строящегося дома оборудовать парковку, но все на бумаге осталось. Ну, давайте посмот­рим на этого бедного человека, который решил построить здание. Пришел он, ему говорят: не воп­рос, вон проектный институт . А там завышают ценник в три раза. Потом за кусок земли ты заплатишь всем, за коммуникации, а потом еще про парковку… Да он думает: «Давай я лучше дам «капусту» на руку — и никакой парковки» . Потому что заработать-то нужно все-таки.

О силовиках

— Вы видели столько полиции за границей где-нибудь? Нет. А ведь у нас там молодые парни, с руками, с ногами. И стоят они на улицах, деградируют. Хотя былой милицейский беспредел уже в прошлом. Раньше, допустим, человек из УНП ко мне, крупнейшему налогоплательщику района, заявлялся прямо на переговоры и требовал какие-то документы.

Сейчас такого нет. Лишь бы не вернулось, конечно. Но ведь продолжают считать, что «эти воруют»: «Что он там такое делает? Предприятие развивает? Сволочь!» А у кого «они воруют», не задумываются — у себя я, что ли, ворую?

О газетах

— Газеты я почти совсем перестал читать. Ведь что они пишут? «Предприниматель изнасиловал школьницу» . Не преступник, а предприниматель! Потом смотришь, что это за коммерсант такой, а у него один киоск. Ну вот какое мнение о бизнесе может быть? На Западе лица у людей другие, а у наших — напряженные, потому что их этим дешевым фарсом кормят, с экранов поток негатива прет.

О России со стороны

— Я человек мира и труда, у меня нет привязанности, живу там, где работаю. А отпуск я провожу на мотоцикле, на гольф-поле, на лыжах. У меня «хонда» и «харлей», оба дорожники. Почти по всему миру проехался, иногда с компанией, иногда один.

Из-за границы Россия видна как на ладони. В Африке я открыл, например, что русские и африканцы очень близкие по ментальности: русскому человеку все бы само получить, не работая.

И я все пытаюсь понять, какая у России миссия. И пришел к выводу: быть всегда в запасном обозе. Как только начинается развитие, появляется кто-то, кто тянет нас в сторону. А сейчас есть шанс послать всех советчиков и догнать развитие государства. Очень много труда, но реалистично, потому что рынок у нас пустой — вон сколько перестраивать. (Показывает на ветхие некрашеные заборы у таких же некрашеных бревенчатых домиков в пригороде Екатеринбурга.) Собственно, все! Какая страна еще имеет такой кайф в развитии и приложении знаний и амбиций?

Алексей Торгашев