Знамя» - толстый литературный журнал, издающийся с 1931 года, в котором печатались корифеи советской литературы, а после 1985 г. произведения, во многом определившие лицо горбачёвской перестройки и гласности. Сегодня журнал стремится играть роль выставки достижений литературного хозяйства, публикуя не только признанных мастеров, но прозу и поэзию молодых писателей, которых критика называет будущим русской литературы. http://magazines.russ.ru/znamia/

Письма в редакцию.

В первом номере журнала “Знамя” за этот год напечатаны “Байки старой “Литературки” Владимира Радзишевского. Нам, бывшим “литгазетовцам”, видевшим и пережившим то, о чем пишет Радзишевский, улыбнуться бы, посмеяться вместе с ним, байки на то и рассчитаны, жанр несерьезный, а нам - не до смеха, у нас - горечь и недоумение.

Когда в 2004 году в “Знамени” была напечатана первая порция его “баек”, нынешняя “Литгазета” яростно на них набросилась, представив автора жалким подхалимом. Это была клевета. Радзишевский в редакции вел себя достойно. И мы, старые литгазетчики, были полностью солидарны с редакцией “Знамени”, показавшей некомпетентность такой критики и незнание реалий.

Но что произошло сейчас с Радзишевским, нам трудно понять. Ведь в своих “байках” он оскорбил память недавно умершего выдающегося человека, Виталия Александровича Сырокомского. Первый заместитель главного редактора Сырокомский сумел в тягостные брежневские времена, преследующие живую мысль, правдивое слово, создать газету, которой часто удавалось не отступать от правды. Помним, с каким невероятным трудом В.А. Сырокомский отстаивал и проводил в печать острейшие по тем временам материалы, за что в конце концов поплатился - был изгнан из газеты решением верховного руководства страны.

Под пером Радзишевского Виталий Александрович превратился в “собаку” главного редактора газеты Чаковского (так и названа байка о Сырокомском: “Была бы собака, а камень найдется”). Мелочная память мемуариста выхватила из прошлого какие-то малозначительные вещи. Например, как бурно отреагировал Сырокомский на то, что на этикетке молдавского коньяка нарисована кисть винограда, а не ветка, как было написано в чьей-то статье, или что он “буркает исподлобья, головы не поднимая”.

Виталий Александрович не отличался мягкостью натуры. Но “собакой главного”, как он представлен у Радзишевского, никогда не был. Запомнилось Радзишевскому, что Виталий Александрович не пришел на похороны Чаковского. Не пришел, как уверяет автор “баек”, потому что Чаковский не заступился за своего зама, когда его изгоняли из газеты по приказу ЦК. Но неужели Радзишевский забыл, что в это время Сырокомский лежал в больнице с тяжелым инсультом? А вот такую значительную вещь, как поведение Виталия Александровича, уже изгнанного из газеты, в те дни, когда Чаковского постигла трагедия - погибла его дочь, сочувствие, соболезнование, участие Сырокомского в похоронах мемуарист выпустил из виду. Странная избирательность памяти!

Вячеслав Басков, Александр Борин, Павел Волин, Геннадий Красухин,

Александр Левиков, Виталий Моев, Олег Мороз, Анатолий Рубинов

Хочу сердечно поблагодарить работников редколлегии за публикацию “случайных историй” Алексея Демченко “Ваше время и стекло” в январском номере. Стиль, язык, мироощущение этого автора - все прекрасно. Я рада, что вы нашли такого человека и опубликовали его прозу. Передайте ему мое восхищение. Это как глоток свежего воздуха.

Мне вообще нравится журнал “Знамя” и, в частности, за то, что он не боится печатать новых авторов. Я как-то нашла у вас стихи Бориса Рыжего и буквально заболела им. Живу в Литве, но достала его сборники стихов. Они меня тронули до глубины души.

Наталья Владимирова

Александр Долин.Тюльпановое дерево.

| Александр Аркадьевич Долин переводит классическую японскую поэзию. Автор книг: Очерки современной японской поэзии (гэндайси). Л., “Наука”, 1984; Новая японская поэзия. М., “Наука”, 1990, и других. Живет в Японии.

Александр Долин

Тюльпановое дерево

Сосны на берегу

Симохама - песчаные дюны в семи километрах от центра Акиты. Берег Японского моря - бесконечные пустынные пляжи, уходящие на юг в сторону Хондзё и Сакаты. Рыбачья деревня вдоль приморского шоссе - невзрачные, выцветшие под солнцем и ветром домишки.

По обе стороны шоссе вдоль моря густо насажены местными жителями сосны - лесозащитная полоса, прикрывающая ухоженные рисовые чеки, аккуратные огороды и розарии в маленьких палисадниках. Деревья невысоки ростом, тщедушны, неказисты на вид. Многие, должно быть, неизлечимо больны - на них почти не осталось хвои. Все сосны, наклонившись в сторону берега градусов на тридцать, смотрят на восток. Их пригнули к земле зимние ураганы и снежные бури, налетающие с моря пять месяцев кряду. Никогда им не подняться: так и будут доживать свой век в низком поклоне. Но они стоят здесь и будут стоять еще долго, пока не высохнут на корню и не рухнут в песок. Тогда на смену им придут их потомки - чтобы защитить от ветра поля и сады, которые без сосен погибнут. Береговые сосны просто выполняют свой долг, честно и незаметно…

Тюльпановое дерево

Во второй декаде июня тюльпановое дерево за моим окном покрывается огромными светло-желтыми цветами в нежную бледно-зеленую полосу. Тюльпановое дерево из семейства магнолиевых, Liriodendron tulipifera, мой самый близкий друг в этом Богом забытом краю, где вот уже четвертое лето волею судеб я проживаю по адресу: Область Осеннее поле, речка Камелий, Дальние Камелиевые холмы. Именно так звучит почтовый адрес в буквальном переводе. До речки Камелий на машине десять минут, до Японского моря - двадцать. Но камелии здесь цветут только осенью, а с первым снегом в декабре опадают, хотя по всему тихоокеанскому побережью камелия - зимоцвет.

Тюльпановое дерево - японцы называют его “древо лилий” - с прошлого года еще больше выросло, широко раскинуло ветви с цветами, будто стараясь обнять мой балкон на втором этаже. Верхние ветви давно уже перекрыли навес и легли на скат крыши, образуя покатый свод над балконом. Листья большие, сочные, похожие в разворот на четырехпалую утиную лапу с перепонками.

По утрам воробьи щебечут наперебой, днем прилетает синица и устраивается на расстоянии вытянутой руки. Гостиная выходит на юг, и в солнечных лучах тени от листьев часов до трех пополудни мерно колышутся на светлом дощатом полу, сплетаются в замысловатых узорах.

Прошлой осенью тюльпановое дерево хотели спилить. Та же участь ожидала и его собратьев: молодой платан и три кипариса под западным окном, мелколиственный клен за окном спальни с востока, еще один большой клен у входной двери, тонкоствольный печальный инжир и рядом с ним - темно-багровый горный японский клен, что никогда не меняет окраски и не сбрасывает листву на зиму. А вдобавок несколько огромных криптомерий чуть поодаль. Безумный районный администратор, никогда, должно быть, не читавший о любви японцев к природе, решил расчистить территорию, утверждая, что деревья “заслоняют свет”. На стволы уже повязали под сруб красные ленты. Перед этим подосланные дровосеки умудрились тайком извести живую изгородь высотой в полтора человеческих роста вокруг палисадника. Вековые раскидистые деревья сакуры вдоль дороги, что проходит сразу за домом, обкорнали до неузнаваемости, так что от некоторых остались лишь обпиленные со всех сторон массивные столбы. Если бы не жалоба в областную управу, дом сейчас стоял бы, открытый солнцу и ветру на пустыре посреди гниющих пней.

Журнал "Знамя"

Журнал "Знамя" - периодическое издание, существующее еще со времен СССР, издаваемое в наше время. Цели и направленность этого объемного журнала, который выпускается каждый месяц, остались неизменными со дня выхода первого номера. Журнал является своеобразной "выставкой произведений литературного хозяйства". Здесь печатаются все интересные новинки в поэзии и литературе. Меняются времена, сменяется власть, государство меняет свое название, один политический строй приходит на смену другому... История не стоит на месте. Отражение всего этого и многое-многое другое можно найти в архиве журнала "Знамя". Общественно-политическая жизнь общества - эта тема под разным ракурсом освещения объективно преподносится через субъективный взгляд авторов произведений. Читать журнал "Знамя" - значит видеть проблемы общества, освещенные в интересной, где-то самобытной форме. Но журнал бы не имел столько поклонников и постоянных читателей, если бы не давал и иную пищу для ума и сердца. Здесь печатаются и литературно-художественные произведения самой разной направленности. Журнал "Знамя всегда идет в ногу со временем, освещая самые актуальные проблемы общества.

В наши дни возможности сети Интернет позволяют скачать журнал "Знамя", не покидая комфорта
собственной квартиры и быть просвещенным в тенденциях современного русского литературного процесса.

Из истории создания

Первый выпуск журнала датируется 1931 годом. Но свое нынешнее название он получил лишь в 1933 году. Емкое и многозначительное название отражает суть издания. "Знамя" журнал - это знамя знаний, просвещения, это то, что согревает души и сердца, это то, что освещает путь. В буквальном смысле, освещая путь, издание просуществовало все годы советской власти. Цензура советского периода регулировала идеологическую направленность произведений, печатаемых на страницах издания. Литературный журнал "Знамя" нес в массы идеологию правящей власти. С 1986 года, с наступлением перестройки, изменилось и содержание журнала. Теперь здесь печатались авторы, вынужденные молчать при Советской власти, либо новоявленная молодежь со своим новым взглядом на то, какой должна быть Россия, каким должно быть Общество и Человек в нем. В разное время в журнале печатались Анна Ахматова, Константин Паустовский, Александр Твардовский, Евгений Евтушенко и другие тогда малознакомые, а ныне корифеи советской литературы.

Журнал "Знамя" сегодня

Начиная с 2000 года выпуск журнала стал осуществляться на деньги подписчиков и дотацию Министерства печати. Современный литературный журнал "Знамя" органично существует в условиях нового техногенного мира. С 2003 года в журнале новая рубрика Анны Кузнецовой освещает все литературные новинки. Ежемесячно дается обзор одной новой книги. У данной рубрики есть постоянные читатели, есть и критики, увидевшие поверхностность рецензий от автора рубрики, не читающего книги, о которых он отзывается. В данном случае рубрика, да и наверно сам журнал, обвиняются в погоне за количеством в ущерб качеству.
На страницах журнала печатаются произведения самых популярных поэтов и писателей наших дней. Известный критик Андрей Немзер выделяет следующих авторов:

· Юрий Давыдов
· Юрий Буйда
· Андрей Дмитриев
· Марина Вишневецкая
· Евгений Попов
· Михаил Кураев
· Эмма Герштейн
· Георгий Владимов
· Владимир Маканин

Современный журнал "Знамя" отражает литературные тенденции наших дней. Люди самых разных вкусов в литературе найдут для себя, что почитать для души и ума на страницах журнала "Знамя".

Журнал «Знамя»: наслаждение для души.

Ежемесячный литературно-художественный и общественно-политический журнал "ЗНАМЯ" выходит с 1931 года.

Журнал "Знамя" - это поиск и отбор актуальной словесности; коллекция лучших романов, повестей и рассказов; демонстрация разных стилей и направлений в современной прозе; месяц за месяцем, год за годом создаваемая на страницах журнала галерея русской поэзии; публицистика, эссеистика, экспертиза, критика, культурология; предложение читателю инновационных литературных проектов; мемуары, архивы, свидетельства; панорама сегодняшней литературной и общекультурной мысли в рубриках "Ситуация", "Конференц-зал", "Форум", "Книга как повод", "Наблюдатель".

Журналом учреждены премии: Литературная премия имени Белкина. Орден журнала «Знамя». Ежегодная премия журнала «Знамя».

Предлагаем Вашему вниманию обзор журналов.

Стяжкина Е. Развод: повесть / Е. Стяжкина // Знамя. - 2014. - № 3. - С. 74 - 95.

Елена историк, литератор. Финалист премии Белкина за лучшую повесть 2010 года.
Окружающие люди видят эту пару так: её - толстой распустёхой, его - подтянутым мачо средних лет. Тридцать лет совместной жизни пролетели, дети выросли, Павлу Ивановичу Лариса Петровна больше не подходит. Он известный человек и все косятся на такую жену. Итог - они больше не муж и жена. Что она вспомнит о семейной жизни? Сухие замечания: «Пирожки? Еда для нищих», «Щёки обвисли, как у бульдога», «Юбка в горошек хороша для деревни», «Унитаз - лицо женщины». Могло быть и хуже, ведь он мог вообще на ней не жениться.
А Павел Иванович, после небольшой эйфории после развода, вспоминает совсем другое, но он молодец - он ждёт, что бывшая жена позвонит, запричитает, сдастся. Ради этого распускаются слухи, что она алкоголичка, детям запрещается звонить, на карточку не перечисляются деньги. А Лариса вернулась в деревню, купила козу, пригрела старого школьного друга и живёт, не бедствует. И Павел Иванович с ужасом понимает: это жена его бросила, а не он от неё избавился.

Нилин А. Поверх заборов: из романа частной жизни / А. Нилин // Знамя. - 2014. - № 4. - С. 6 - 51.

Александр Павлович публикуется как прозаик с 2000 года. «Поверх заборов» - первая часть новой книги.
«Александр Фадеев занимает в моих воспоминаниях большую площадь… В сознание моё он вошёл как человек из зимы… Фадеев ощущает себя государственным человеком - и всякое нарушение общих для всех правил ему неприятно… Китайцы переводили фамилию Фадеева иероглифом, обозначавшим понятие «строгость, порядок».
Писатель был другом отца Нилина, они часто виделись, мальчик присутствовал при разговорах взрослых, много фотографировал. Фадеева называли писательским министром. В описываемое время он заканчивал «Молодую гвардию» и приходил читать свою новую книгу к писателям, живущим зимой на даче. Знал Нилин и двух любимых женщин писателя. Интересны рассуждения автора на тему «Из-за чего Фадеев застрелился?» Он был молод, любим, востребован как писатель. Была и такая версия: Фадеев не захотел сотрудничать с новой властью Хрущёва, или, узнав всю правду о Сталине, не смог больше жить. Знавшие его близкие люди не осуждали его и не оправдывали.

Киров А. Караван душ: повесть / А. Киров // Знамя. - 2014. - № 5. - С. 5 - 48.

Киров по специальности филолог. Прозаик, поэт, публицист. Автор четырёх книг повестей и рассказов. Получил премию «Чеховский дар» и имени Белкина. В «Знамени» публиковались ранее его рассказы.
«Дедушка. Эти люди… Я не могу к ним привыкнуть. Россия сама по себе невесёлая страна. Но здесь… Дедушка, для этих людей было бы, без сомнения, лучше, если бы мы их завоевали. Но смогли бы мы завоевать их природу, их землю?».
Немецкий журналист пишет книгу о войне 1942 года. Оформлена книга в виде дневников Отто, Болтуна, Драчуна, о 1942 годе. Вся троица работала в немецкой контрразведке. Со второй части повести добавляются отрывки из воспоминаний русских партизан, ловивших в лесах диверсантов. В основу легла легенда о блестящей спецоперации в северной глуши, где всем народом поймали осенью 42 чёртову дюжину фашистских диверсантов, - и сделали это так ловко, так бойко, что потеряли только одного человека.